Послужной список Алексея Михайличенко-игрока уникален: пожалуй, ни один игрок в истории советского и постсоветского футбола не может похвастаться такой богатой и разнообразной коллекцией титулов.
В этом плане Алексей Александрович напоминает легендарного героя древнегреческих мифов - царя Мидаса: все, к чему он прикасался в «Динамо», «Сампдории» и «Глазго», превращалось в золото. А ведь были еще и серьезные достижения в составах национальных команд - победа на Олимпиаде-1988 в Сеуле и серебро чемпионата Европы того же года в Германии.
Последнее достижение на уровне молодежных сборных 18 лет спустя повторит уже Михайличенко-тренер… При этом, на интервью юбиляр поначалу не соглашался: мол, все о нем давно сказано-пересказано. При этом оказался достаточно открытым и приятным собеседником, с тонким чувством юмора. Слово за слово и так, тихой сапой, мы пришли к его первому памятному свиданию со взыскательной киевской торсидой.
ДОЛГАЯ ДОРОГА В ДУБЛЕ
- Вашим первым тренером был некто иной, как Анатолий Бышовец, считающийся весьма одиозной личностью. Что можете сказать о нем вы?
- Справедливости ради заметим, что нашу группу 10-летних ребят
набирал Евгений Котельников, но вскоре он ушел работать на
административную должность, и нас принял Анатолий Федорович. И, знаете, я
считаю, что с детским наставником мне очень повезло. Он не просто учил,
как бить, обводить, принимать мяч, но и делился многими другими вещами,
которые очень пригодились мне в дальнейшем.
- Дубль у вас был сумасшедший - Гришко, Олефиренко, Сусло,
Каратаев, Баранов, Черников, покойный Григорий Пасичный, но на самом
высшем уровне карьера задалась только у вас.
- Так за нас еще в детской школе играли сборники Украины и Советского
Союза, но со временем многое менялось. Кому-то чего-то не хватило. У
того же Валеры Черникова был серьезный перелом, из-за которого он не
смог продолжить карьеру. Да и потом пробивается всегда только тот, кому
дан не только талант, но и характер, а также везение.
И когда все эти факторы совпадают воедино, жизнь предоставляет тебе
шанс, которым еще необходимо воспользоваться. Да и потом, сами
понимаете, футбол - не теннис, и не легкая атлетика. Это командный вид
спорта, в котором все зависит от твоего окружения - партнеров и
тренерского штаба.
- 1 сентября 1981 года матч дублирующих команд «Динамо» с
«Таврией» закончился со счетом 6:0, при этом пять мячей оказалось на
счету 18-летнего полузащитника Михайличенко. Помнится, болельщики
вынесли вас со стадиона на руках, и именно тогда вовсю пошли разговоры,
что Лобановский просто обязан найти вам место в основном составе.
Однако, по сути, это случилось только через пять лет - в сезоне 1986
года. У вас не было обиды на тренера за то, что он так долго держал вас в
резерве?
- Держал, но не передерживал! Была нормальная, рабочая конкуренция. Я
выглядел слабее, терпеливо работал и ждал своего часа. Наверное, мне
чего-то не хватало. Возможно, футбольной наглости. При этом свой первый
матч за основу я провел еще в 1982-м - в полуфинале Кубка СССР против
тбилисского «Динамо». Годом позже забил первый официальный мяч за
«Динамо».
А с 1984-го я достаточно регулярно попадал в число 16 игроков,
заявляемых на каждый матч, и несколько раз получал в конце сезона
медали, как в рядах дубля, так и в составе основы. И только в
сезоне-1986, когда ведущие игроки вернулись из Мексики, как это часто
бывает после мировых первенств, шанс был предоставлен ряду новых
футболистов. Удастся ли взять его в руки - зависело только от нас.
- Один из нас вспоминает о существовании тогда ресторана
«Динамо» и дружеского сабантуя там ребят из вашего дубля: сели в кружок,
появилась бутылка шампанского, но пили в тот вечер все кроме
Михайличенко…
- Ну что вы, иметь наглость открыть бутылку шампанского в ресторане
«Динамо»… Если это с кем-то из нас и случалось, то уж точно в других
местах!
- А многим из ваших сверстников подпортил перспективы зеленый змий?
- Всякое бывало. Святых среди нас не было, почти все свое время мы
проводили на базе, и, конечно же, хотели расслабиться в семейном кругу
или на встрече с друзьями. При этом главным было правильно отвечать на
три основных вопроса - где, когда и с кем.
- В вашем отношении ни одной алкогольной ассоциации не всплывает.
- Ну, что ж… Значит, хорошо прятался. (Смеется).
НАВСТРЕЧУ ВОЗДУХУ СВОБОДЫ
- Скажите, а московские или другие клубы не пытались переманить вас к себе?
- Знаете, в Советском Союзе, да и в мире много красивых городов. А в той
же Москве у меня были и родственники, и знакомые, и я нередко приезжал
туда отдохнуть на пару дней. Как ни крути, но столица есть столица!
Однако я родился в Киеве, безумно его люблю и не хочу ни на что менять.
Пусть та же Генуя - красивейший город.
Более того, я жил там в очень красивом месте: с одной стороны меня
окружали горы, с другой - море. Лучше этого сочетания, наверное, нет
ничего на свете. Но Киев для меня - больше, чем просто город. Это - мое
детство, футбол, любимый клуб, семья, родственники, друзья…
- Тогда каково вам было уезжать из него в ту же Геную?
- Это был шаг в новую жизнь. И не маленький, постепенный шажочек, а один
огромный шаг - в бытовом плане, философии, образе жизни. Я стал
получать хорошие деньги, начинал привыкать легко и раскрепощено с ними
обращаться. Прибавилось чувство внутренней свободы, кое в чем изменилось
отношение к футболу.
Кроме того, на Апеннинах - совсем другая атмосфера на стадионах. Ведь
я уезжал не куда-нибудь, а в чемпионат Италии, который в те времена на
голову превосходил другие ведущие европейские первенства. Серия А была
на первом месте на континенте, а второе - пустовало… Где-то дальше на
третьих-четвертых ролях фигурировали испанская примера и английская
премьер-лига.
- И вы - один из немногих, кто сумел заиграть на таком фантастическом уровне…
- Да, но ведь чемпионат СССР был не слабее итальянского, но при этом
являлся закрытой для легионеров структурой. Да и зачем нам нужны были
иностранцы, если практически каждая ведущая команда республики
олицетворяла лучшее, что давали нам ее футбольные кадры?
Тбилисское «Динамо» было сборной Грузии, минское - сборной
Белоруссии, «Нефтчи» - сборной Азербайджана, а «Арарат» - Армении. В
каждом туре встречались и боролись разные стилистические школы. И каждую
из команд отличал свой неповторимый почерк.
- Вы упомянули о доме, который выделили вам в Генуе. Выбирали его сами?
- Нет, его мне предложил клуб. Мы, выходцы из СССР, в те времена в
западной жизни ориентировались очень слабо. В личных контрактах у нас
была прописана только зарплата. Все бытовые нюансы обговаривались с
президентом «Сампдории» Паоло Мантовани на словах и он - нужно отдать
должное - сдержал все обещания.
- На что, если не секрет, потратили первую итальянскую зарплату?
- На переодевание. По тому, как в этой стране относятся к одежде, я понял: гардероб нужно менять. Срочно и радикально.
ДИАЛОГИ С ЭРИКССОНОМ
- С какими чувствами покидали Геную?
- Без острого разочарования. Переговоры с «Глазго» продолжались две или
три недели, и морально я уже настроился на отъезд. «Рейнджерс» по праву
считался именитым клубом, кроме того, там выступал Олег Кузнецов, с
семьей которого мы поддерживали дружеские отношения. В общем, это был
интересный поворот в карьере.
- Поговаривали, что вами интересовались не только в Шотландии…
- Но именно «Глазго» предложил наиболее конкретный вариант. Кстати,
одним из условий моего перехода было участие «Сампдории» в ежегодных
предсезонных турнирах с участием британских клубов - в частности,
«Манчестер Юнайтед», «Ньюкасла» и, разумеется, «Рейнджерс». Так через
год после перехода я встретился с бывшими одноклубниками и их
наставником Свеном-Ераном Эрикссоном.
Между нами состоялся такой диалог: «Ну, как дела?» - «Нормально». -
«Ты - чемпион?» - «Я - да, а вы?» - «А мы - нет». Прошел еще год, снова
приезжает «Сампдория». «Как дела?» - «Нормально». - «Ты чемпион?» - «Да,
а вы?» - «Нет». В конце концов, я шутливо заметил: «Пока вы не возьмете
меня обратно, чемпионами не станете». На что Эрикссон ответил: «Вот и я
об этом думаю». (Смеется).
- Итальянские болельщики вас помнят?
- Для Генуи та чемпионская команда является образцовой: другие поколения
«скудетто» не выигрывали. К 10-летию триумфа в городе был организован
юбилейный матч, который я посетил и был рад увидеть старых товарищей.
Некоторые почти не изменились, кто-то чуть поправился, одни работают в
Италии, другие - за границей… Кстати, мои бывшие партнеры были
удивлены, когда услышали, что я до сих пор немного говорю на их языке,
но потом, когда во время застолья мы подняли несколько тостов, они
начали шутить: «Вино заметно улучшило твой итальянский…» (Улыбается).
К слову, совсем недавно на мое имя снова пришел факс из Генуи с
сообщением о том, что на проводы какого-то игрока снова собирается
славная команда начала 1990-х. Вы удивитесь, но такие встречи собирают
полные трибуны болельщиков.
ДРУГАЯ ИГРА ГОЛОВОЙ
- Поставив точку в итальянской главе вашей карьеры,
перейдем к британской саге. Итак, основными аргументами в пользу
«Глазго» стала конкретика руководства клуба и Олег Кузнецов?
- Не ищите одной причины. Меня удовлетворили условия. В целом. Может
быть, отчасти я не захотел в зрелом возрасте что-то доказывать там, где
ко мне не было полного доверия. А в Глазго, кроме всего прочего, я без
труда разглядел особое отношение к футболу, полные стадионы, амбиции
клуба, который не хотел вариться в собственном соку, а стремился выйти
на качественно иной уровень. При этом разница в стиле игры меня
абсолютно не пугала: атлетического футбола я не боялся.
- И все же вы пришли на чье-то место?
- Не знаю, на чье место я пришел, но вы ошибаетесь, если думаете, что за
него не нужно было бороться. Красную дорожку в основу мне никто не
выстилал. Чемпионат в том году начинался чуть раньше обычного, а, между
тем, мне было нужно естественное время на адаптацию. Так что доказывать
свою состоятельность пришлось уже по ходу сезона.
- Есть такая легенда, что на одной из первых тренировок в
составе «Глазго Рейнджерс» вас повели в клубную детскую школу, чтобы
показать, как юные шотландцы играют головой…
- Нет, такого не было. Да и потом в команде хватало гренадеров, которые
достаточно хорошо выглядели на «втором этаже», так что я больше подавал,
чем замыкал верховые передачи после «стандартов». Кстати, когда я играл
в чемпионате СССР, то считал, что тоже умею неплохо играть головой. Но в
Шотландии за пять сезонов не забил ни одного такого мяча, потому что в
этой стране совсем другая игра головой…
- Перепрыгнуть языковой барьер тоже было непросто?
- Легче, чем в Италии. На Апеннинах в первое время я вообще ничего не
понимал. Тренер Вуядин Бошков помогал мне, общаясь на ломаном
украинско-русском суржике. Словом, без привычного общения и коллективной
атмосферы, было непросто. А вот в Шотландии рядом оказался Олег
Кузнецов, который на первых порах помогал мне решать любые вопросы,
точно также, как потом я помогал приехавшему Олегу Саленко.
Нужно заметить, что шотландцы - веселый народ, и здесь существуют
свои традиции. Скажем, в «Рейнджерс» на первом сборе существовал обряд
посвящения новичков, во время которого они должны были исполнять
какие-то песни. Игроки команды нередко участвовали в самых разнообразных
праздниках. В общем, было довольно интересно, и я начал совершенно
по-другому смотреть на внутрикомандную жизнь. У нас таких мероприятий
было немного.
- Врагом болельщиков «Селтика» почувствовать себя успели?
- Нет. Но успел почувствовать себя их соперником на поле. Помню, во
время первого дерби я не мог толком остановить мяч. Мне казалось, что
вокруг меня постоянно крутится десять оппонентов, велась отчаянная
борьба, где и двух касаний тоже было много. Это была игра, которая
меняла футбольное мировоззрение.
ШОКОВАЯ ТЕРАПИЯ КАТАНЕЦА
- По личному опыту скажем, что кухни хуже, чем британская, человечество пока не придумало. Есть там совершенно нечего.
- А я и не могу вспомнить, чтобы я ел что-то исконно британское. Мы, как
правило, посещали итальянские, китайские, японские или индийские
ресторанчики. Хотя, разумеется, пробовали национальное шотландское блюдо
«хаггис». По вкусу чем-то напомнило нашу кровянку.
- Ну а в пабы с местными игроками не выбирались?
- Вы удивитесь, но за все это время я ни разу не попробовал шотландский
виски. В то время в качестве напитка я его даже не рассматривал.
- Геннадий Литовченко рассказывал, что его в европейских клубах удивила возможность свободно выпить после игры бокал пива …
- У нас это тоже было в норме вещей. После игры никто не разбегался.
Игрокам и их семьям была отведена территория, на которой мы собирались и
общались вне зависимости от результата встречи.
- А итальянцы в свое время не уговаривали попробовать их знаменитую граппу?
- Пробовал и чувствовал себя нормально. Вообще-то, там мы на ужин пили
по чуть-чуть красного вина. А словенец Сречко Катанец на каком-то
праздновании однажды сказал: «Слушай, ну что эти итальянцы все пьют свое
вино, давай-ка водки употребим». Ладно, думаю, славянская душа, давай
употребим. Налили 50 граммов чего-то покрепче. Я выпил, не закусывая.
Катанец минут пять не выходил из шока. А ведь напиток этот был градусов
19 - не больше. Легкий как ликер.
А в Шотландии, где, как известно, море пива, самым трогательным моментом
был тот, когда мы увидели и купили продукт отечественной марки «Гопак»
Оболонского завода. Почувствовали какую-то гордость за свою страну. И в
Великобритании - наше пиво!
- Правда, что по окончании карьеры вам предлагали остаться в структуре «Рейнджерс»?
- Да, наставник «Глазго» Уолтер Смит очень интересовался системой
Лобановского, и мы много говорили на эту тему. Изначально в Шотландии
учебно-тренировочный процесс был весьма упрощен, но после того, как
команда начала выступать в Лиге чемпионов, требования к профессиональной
подготовке повысились.
Когда стало ясно, что мои активные выступления в качестве игрока
подходят к концу, Смит предложил мне тренировать в клубе юношей. На что я
честно ответил, что провести тренировку - в принципе, не проблема, но я
не так хорошо говорю на английском, чтобы серьезно готовить команду.
- Штирлица неумолимо рвало на родину?
- Честно говоря, да. Вернулся и годик ждал, пока приедет Валерий
Васильевич, чтобы войти в его штаб. Впрочем, я и сам знал, на что на
шел, так что никакой паники не было.
БОГАТАЯ СТРАНА БЕДНЫХ ЛЮДЕЙ
- В Киеве вас часто можно увидеть на трибунах баскетбольных или хоккейных поединков…
- Да, я очень люблю игровые виды спорта, и хотя работа оставляет немного свободного времени, люблю посещать подобные матчи.
- Как и выступления «95-го квартала»?
- У меня сложились хорошие дружеские отношения с творческой группой
этого проекта. И если появляется возможность, с удовольствием откликаюсь
на их приглашения.
- Считаете себя светским человеком?
- Нет. Я могу пойти на какое-то мероприятие, если приглашают друзья.
Туда, где собираются интересные люди. Но обычная тусовка ради тусовки -
это не для меня.
- А как же показы мод?
- Однажды побывал. Пригласили сына, и я хотел его поддержать.
- Вы много говорили о патриотизме. Извините за жесткий вопрос: как чувствует себя миллионер в стране нищих?
- Мне кажется, в этом контексте нужно говорить вовсе не о деньгах. Когда
я возвращался в Украину, то прекрасно понимал, куда еду. Когда ты
видишь грязь, разбитые дороги, нищету, становится очень обидно за
богатую страну, в которой живет так много бедных людей. Вместе с тем, я
испытываю желание ограничить и уберечь от этого своих родных.
- А шальной мысли не возвращаться не возникало?
- С чисто документальной точки зрения я могу жить за рубежом. Но я
действительно люблю эту страну, близких друзей, работу, клуб, друзей.
Все эти вещи переплетаются и создают ту самую ауру жизни, которая мне
необходима. Нельзя загадывать, что будет завтра, но мой сегодняшний день
именно таков.
- Ну а в Верховную Раду, как Олег Владимирович Блохин, попасть не стремитесь?
- Ну, разве что если там соберут нас всех вместе. (Улыбается).
ФУТБОЛ ДЛЯ ДВОИХ
- Каким образом вы стали почетным заведующим кафедрой футбола в университете имени Драгоманова?
- Педагогический университет и его ректор Виктор Андрущенко уделяют
спорту много внимания. И когда меня пригласили возглавить новоиспеченную
кафедру футбола, то с радостью согласился. Хотя, конечно, в силу своей
занятости в «Динамо», в вузе я больше выполняю функции пропаганды
футбола среди студентов и молодежи, принимая участие в соответствующих
мероприятиях.
- Сегодня в отличие от лет игровой карьеры вас можно увидеть с сигаретой в руках. Как давно курите?
- Когда я пришел в дубль «Динамо», то не курил и не пробовал спиртные
напитки. Но дубль - та самая школа жизни, которая учит не только
футболу. (Улыбается).
- Были ли у вас травмы, которые могли поставить крест на карьере?
- А как вы думаете, если у меня было пять операций? Да и закончил я в 33
после того, как дважды ложился на стол хирурга за один год. При этом
какого-то конкретного удара не было, просто колени не выдержали
нагрузок. Что поделать… Тут уж, как кому повезет. Некоторые играют до
сорока, а другие вешают бутсы на гвоздь в 25-27 лет…
- Что вы делали, будучи тренером сборной, если по настроению игрока видели, что у него какие-то проблемы в коллективе?
- Просто не ставил в состав. В национальной команде для подготовки к
матчу у тренеров есть всего два-три полноценных дня. Рисковать не
приходится.
- А мог условный Блохин прийти к Лобановскому и сказать: я там с кем-то поругался, играть не хочу?
- У Валерия Васильевича существовала определенная практика: перед каждой
игрой он вызывал к себе в кабинет футболиста и спрашивал: готов ли ты
играть? Если звучало «нет», никакие рассказы о проблеме уже не
действовали.
- Вы думаете, ему можно было сказать «нет»?
- Думаю, можно было.
- А как же знаменитый «эффект удава», который производит Лобановский?
- Честно говоря, в юности было время, когда мне и самому было
страшновато поднять на него глаза, и для того, чтобы привыкнуть, нужно
было немало времени. Но работая с Васильичем долгие годы, я чувствовал,
как меняется мое к нему отношение. В последнее время я особенно остро
чувствовал его добрую иронию и любовь к юмору. Он, как никто другой, мог
пошутить с очень серьезным видом. И иногда я задавал себе вопрос: а,
может, он и тогда шутил, когда мне было 17?
- Ваша тренерская карьера в «Динамо» и сборной Украины
заканчивалась не на самой мажорной ноте. Не «грызет ли червячок», что
как наставник вы еще не сказали своего последнего слова?
- Знаете, футбол - это ведь не роман, который ты на определенном этапе
дописал, поставил точку, а потом перевернул и забыл. Футбол - роман всей
жизни, который я продолжаю писать до сих пор. И если что-то не
получается, нужно думать: почему все так произошло, искать ответы,
зачеркивать и исправлять ошибки.
- А вы знаете, что Игорь Суркис до сих пор считает, что решение о вашем увольнении было скоропалительным?
- Видимо, мы оба не совсем разобрались в той ситуации, и я с себя вины
не снимаю. Что ж, так сложились обстоятельства. И сегодня не нужно
никого винить. Мудрый человек сказал: «Если не можешь чего-то изменить,
прими это как должное».
- А не было впечатление, что и команда в тот день матча с «Трабзонспором» чуток недоработала?
- Может, и я в ком-то ошибся. Может, этой был не чей-то день. Но даже
если команда и не сделала всего возможного, ответственность за результат
нес главный тренер. То есть, я.
- Алексей Александрович, ваша жена никогда не говорила вам: «Будь проклят этот футбол!»?
- Нет. Мы очень давно идем по жизни рука об руку. Все мои победы и
поражения, травмы и безденежье, длительные сборы и разъезды - весь этот
путь я проходил вместе с ней. Волей или неволей, но футбол стал и частью
ее жизни. Поэтому таких слов я от нее никогда не слышал и, уверен, не
услышу…